«Король» орнамента – горох.
Костромская льняная мануфактура, когда-то принадлежавшая знаменитому Павлу Третьякову, хранит уникальные образцы тканей. Сегодня винтаж вновь в моде, и за образцами редких льняных тканей буквально «охотятся» московские и питерские дизайнеры.
В этих альбомах – отрезы бесценных третьяковских льняных тканей. Рисунок на дореволюционных образцах – как тончайший узор на хрустале – виден лишь под определенным углом. Абсолютно белая жаккардовая материя вдруг играет цветами и виньетками в стиле модерн.
Самый старый образец в музее льняной мануфактуры – 1882 года. Это еще при жизни Павла Третьякова, владельца этой фабрики и основателя Третьяковской галереи. Вот так она выглядит в развернутом виде, когда трогаешь ее руками, понимаешь, что такое настоящий северный шелк.
Третьяковские скатерти были визитной карточкой фабрики. Благодаря им мануфактура стала поставщиком императорского двора, рассказывает хранитель музея Виктор Афанасин.
Виктор Афанасин: «Делали скатерти, которые лежали на столе у царей. Смею предположить, что и сегодня, когда принимают высоких гостей в георгиевском зале, лежат вот эти скатерти».
А вот так выглядели ткани для рубашек, матрасов, простыней, полотенец и половиков, которые расстилали не только в домах, но и в поездах. Царские железные дороги были третьяковским клиентом.
После Октябрьской революции фабрика встала на пролетарские рельсы. Ткала исключительно холсты. Лишь в конце тридцатых годов, когда завершилась индустриализация, на ткани стали возвращаться узоры.
А вот уникальный альбом с отрезами за весну 1941 года.
Яркие нарядные довоенные ткани. До войны остается буквально несколько месяцев. И, что интересно, новая структура у ткани. Такого не было даже до революции.
В Великую Отечественную было не до красок и узоров. Льнокомбинат выпускал брезент. Цвет и рисунок – только в альбомах 1946 года. Узор монументален, как сталинский ампир. В хрущевскую оттепель – море ярких красок. Орнамент уже не ткут, а наносят, как штамп. В платьях и рубашках с солнышками и пляжными зонтиками ходят гайдаевские герои. А вот детская серия. Ткани исключительно для маленьких впервые появляются в шестидесятые.
Виктор Афанасин: «Вот эта ткань, так сказать, обучающая. И грибочки, и циферки, и фрукты, и всякие звездочки разного вида…»
Ткани производились вот на этих станках. Они до сих пор исправно работают. Ударник соцтруда ткачиха Светлана Сидорова пришла на костромской льнокомбинат в 1973 году. Она помнит, как фабрика гнала метры, перевыполняя планы брежневских пятилеток. И помнит все орнаменты, в которые эти метры были раскрашены.
Светлана Сидорова, ткачиха, кавалер Ордена Трудового красного знамени: «По рисункам вижу историю. Из такой ткани у меня был халат. Я вспомнила: из таких тканей, в брусничку, была косынка, которые нам выдавали на субботниках. И все в одинаковых косыночках, и даже это было приятно».
Но королем узора был горошек. Крупный – для худощавых дам, чтобы казаться больше, а мелкий – для полных, он стройнил. Сегодня в музей льняной мануфактуры за вдохновением постоянно приезжают дизайнеры из Москвы и Петербурга. Такой коллекции традиционных российских узоров на льне – от «народно-пролетарских» до дворянских – нет нигде, говорят они. На самой мануфактуре сейчас предпочтение отдают орнаментам третьяковской эпохи. Даже когда речь идет о самом модном аксессуаре – льняных медицинских масках.
Татьяна Батова, художник по тканям БКЛМ: «Дореволюционные ткани – чистый лен. Там были настоящие художники, они рисовали руками. Каждый рисунок рисовался месяц».
Сегодня БКЛМ по-прежнему сотрудничает с крупнейшими российскими и европейскими сетями. Костромской лен отправляется в 75 стран мира.
Источник: ГТРК Кострома